К 235-летию Байрона: «И лёд и пламя...»

 

Его влияние на умы и сердца, на мировую литературу сложно сравнить с чьим-то ещё. Увлечение его необычайно противоречивой личностью и творчеством испытали даже такие гении, как Пушкин и Лермонтов. Джордж Байрон был явлением сродни гигантской шаровой молнии, тайфуну и извержению вулкана одновременно! Жизнь, не укладывавшаяся ни в какие рамки, осветившая пространство и легко преодолевшая временные барьеры, была стремительной в своём земном отрезке – всего 36 лет. Но так же ярко продолжилась в веках, словно подтверждая слова самого поэта, сказавшего:

22 января – 235 лет со дня рождения Байрона. И это ли не повод для тех, кто не знаком с его творчеством и личностью, восполнить пробел. Хотя бы из любопытства, чем же он так «околдовал» колоссальное количество нестандартных людей во всём мире. И прежде всего, наших гениев. Лермонтова некоторые критики называли чуть ли не эпигоном Байрона, с чем лично я не могу согласиться. Увлекательна и головокружительна родословная английского поэта-романтика. Хромой от рождения, наследовавший «клокочущий» темперамент от предков, среди которых были и вице-адмиралы, и гвардейцы-храбрецы, и висельники, Байрон рано прошёл испытание высоким положением и богатством, также доставшимися по наследству. Совершенное им после окончание Кембриджа «мировое турне» вылилось в отчасти автобиографическую поэму «Паломничество Чайльд Гарольда», подарившую миру нового героя (разочаровавшегося почти во всём и вся), и сделавшего знаменитым её автора. А потом началась поистине сумасшедшая жизнь, с любовными приключениями, кровосмесительной связью, огромными долгами, поведением и поступками, которых до Байрона не решался совершать, а уж тем более допускать их огласки ни один лорд. При этом один за другим рождались шедевры… Дружба с поэтом Перси Шелли и его женой Мэри, создавшей Франкенштейна, новые головокружительные любовные похождения, неожиданное увлечение политикой, втянувшее Байрона в итальянское освободительное движение, в заговор карбонариев в Италии, окончившийся поражением. Смерть любимой дочки, скитания, смерть друга – поэта Шелли (он утонул), неудача с выпуском своего журнала…

 

Такая бешеная жизнь, даже описанная мною кратко, не могла окончиться банально. Байрона просят принять участие в войне за независимость Греции (от Турецкого гнёта). Причина крылась в том, что повстанцам нужны были позарез деньги состоятельного поэта. И он соглашается! И даёт деньги, спонсируя снаряжение целой флотилии, выделяя личные средства на содержание руководимого им отряда. И продолжает писать гениальные стихи и поэмы... Эту пламенную личность подкосила, а в конечном счёте и угробила, как и его друга Шелли, стихия воды… У сильной личности с огненным темпераментом оказалась такая же уязвимая физическая оболочка, как и у всех. Но чудесным образом Байрон и после смерти как будто продолжил находиться где-то рядом с другими экстраординарными людьми. Влияние не только творчества, но и жизни, личности поэта, получившее название байронизма, подтолкнуло многих других истинных поэтов прожить пламенно ярко и сказать небанальные вещи.

Геннадий Дубров, фрагмент очерка «Мои герои. Джордж Байрон»