Щен Маяковский. «Я люблю зверьё...»
К 129-летию со дня рождения Владимира Маяковского (19.07.1893–14.04.1930)
Владимир Маяковский... Один из одарённейших поэтов, весь талант, всего себя посвятивший делу революции, построению нового общественного строя и формированию нового типа человека – советского. Отсюда – так много стихов с идеологической подоплёкой, часто и откровенных агиток, а также великолепнейших сатирических стихотворений, в которых поэт беспощадно бичевал пороки и их носителей. Но за этой его ипостасью «агитатора, горлана-главаря», «революцией мобилизованного и призванного», стоял тонкий, чувствующий лирик, по сути большой ребёнок, необычайно ранимый человек, любящий и очень нуждавшийся в том, чтобы его любили. Не походя, не от случая к случаю, а всегда и по-настоящему – всем сердцем. Он так умел. Ну а о том, как Владимир Маяковский любил животных, можно рассказывать и рассказывать. Вспомнить хотя бы его проникновенное «Хорошее отношение к лошадям» (1918) с ласковыми словами в адрес старой лошади, для которой у поэта находятся такие тёплые эпитеты, как «Деточка» или «Рыжий ребёнок». И сочувственное: «Каждый из нас по-своему лошадь».
Или вот такие строки из поэмы «Про это» (1923):
«Я люблю зверьё.
Увидишь собачонку –
тут у булочной одна –
сплошная плешь, –
из себя
и то готов достать печёнку.
Мне не жалко, дорогая,
ешь!»
Любил поэт разных животных, даже самых экзотических, и щедро «поселял» их в своих стихах. Но особую симпатию вызывали у него именно собаки. В записках, адресованных Лиле Брик, он называл себя «Щен» («Счен», «В. Щен») – от слова «щенок», рисуя всегда рядом забавного щенка, то грустящего, то радующегося – в зависимости от эмоций, которые испытывал сам, и в разных жизненных ситуациях, в которых в этот момент оказывался. Так называла его в своих посланиях и любимая: Щеник, Щенятик, Щенятка, Щенёнок, Щенит-Волосит... В шутливом стихотворении «Вот так я сделался собакой» (1915) Маяковский даже примерил на себя собачью шкуру:
«Ну, это совершенно невыносимо!
Весь как есть искусан злобой.
Злюсь не так, как могли бы вы:
как собака лицо луны гололобой –
взял бы
и всё обвыл.
Нервы, должно быть…
Выйду,
погуляю.
И на улице не успокоился ни на ком я.
Какая-то прокричала про добрый вечер.
Надо ответить:
она – знакомая.
Хочу.
Чувствую –
не могу по-человечьи.
Что это за безобразие?
Сплю я, что ли?
Ощупал себя:
такой же, как был,
лицо такое же, к какому привык.
Тронул губу,
а у меня из-под губы –
клык.
Скорее закрыл лицо, как будто сморкаюсь.
Бросился к дому, шаги удвоив.
Бережно огибаю полицейский пост,
вдруг оглушительное:
«Городовой!
Хвост!»
Провел рукой и – остолбенел!
Этого-то,
всяких клыков почище,
я не заметил в бешеном скаче:
у меня из-под пиджака
развеерился хвостище
и вьётся сзади,
большой, собачий.
Что теперь?
Один заорал, толпу растя.
Второму прибавился третий, четвёртый.
Смяли старушонку.
Она, крестясь, что-то кричала про чёрта.
И когда, ощетинив в лицо усища-веники,
толпа навалилась,
огромная,
злая,
я стал на четвереньки
и залаял:
Гав! гав! гав!»
И как гениально это сделал! Ровно 80 лет назад, в 1942 году, находясь в эвакуации, Лиля Брик выпустила небольшую по объёму книжку «Щен (из воспоминаний о Маяковском)», в которую включила многочисленные рисунки-подписи Маяковского в виде щенка из записок, адресованных им ей. Лиля Юрьевна снабдила их авторскими комментариями, объясняющими тот или иной щенячий образ, созданный поэтом, обстоятельства, при которых он возник на бумаге, интересные подробности из жизни поэта и своей собственной. В книге рассказывается о том, что Щеном Маяковский стал называться после истории, когда на даче в Пушкино они подобрали на улице грязнющего крошечного заморыша-бездомыша, дав ему это незамысловатое имя. Маяковский напоминал окружающим внешним видом четверолапого найдёныша, и тот был чем-то похож на поэта, как внешностью, так и повадками. И Владимир Владимирович тоже это понял, отчего пёс стал ему ещё ближе. Этого полусеттера-полудворнягу они взяли с собой в Москву, в квартиру в Полуэктовом переулке, о нём есть в поэме «Хорошо» (1927):
«Двенадцать
квадратных аршин жилья.
Четверо
в помещении –
Лиля,
Ося,
я
и собака
Щеник».
Маяковский любил его, как собственного ребёнка. Щен платил хозяину тем же, спал в ногах у поэта, провожал его на работу, выделив из всех и полюбив именно его. Но только 11 месяцев длилась эта радость ежедневного общения человека и пса. Щен пропал, его долго искали, а потом удалось узнать, что кто-то решил, что ему не место на земле...
Хочется, чтобы эта небольшая моя заметка о любви великого поэта к братьям нашим меньшим, животным, собакам и кошкам в том числе, открыла для кого-то Маяковского другого – более живого и близкого.
Геннадий Дубров, фрагмент очерка «Щен Маяковский»
P. S. В книжных фондах ЦГБ им. М. Горького и библиотек-филиалов Вы сможете найти немало интересных книг о Маяковском. И конечно, его бессмертные произведения!