«Себя как в зеркале я вижу…»

Во многом благодаря живописному портрету, на котором изображён Александр Сергеевич Пушкин, этого художника знают у нас в России практически все, даже из числа тех, кто не особо разбирается в живописном искусстве. Сын крепостного, Орест Адамович Кипренский (24.03.1782–24.10.1836) окончил Академию художеств, учился у итальянских мастеров. По счастливой случайности (хотя, на мой взгляд, это было неминуемо) сблизился с поэтами и прозаиками, литераторами пушкинского круга – Батюшковым, Жуковским, Крыловым, Карамзиным, Вяземским, Дельвигом. Именно Дельвиг, ближайший друг Пушкина, уговорил поэта позировать Кипренскому, блестящему портретисту, чей талант улавливать и отображать на холсте внутреннюю сущность тех, кто ему позировал, был признан широким кругом почитателей живописи. Антон Дельвиг, горячо любивший Пушкина как одного из самых близких людей на земле, хотел всегда иметь перед глазами изображение друга. Выставленный на какое-то время в Академии художеств, в числе других полотен Кипренского, портрет привлёк всеобщее внимание и собрал хвалебные отзывы. «Это живой Пушкин» – писала пресса того времени. «Видев его хоть раз живого, вы тотчас признаете его проницательные глаза и рот, которому недостаёт только беспрестанного вздрагивания…» – отмечал в своих дневниковых записях Александр Никитенко, историк литературы, профессор Петербургского университета, член Академии наук, увидевший портрет одним из первых посетителей выставки.
Бесспорно, как портретист, не только живописец, но и великолепный график, Кипренский был равен по масштабу гения своей самой известной модели – Пушкину, хотя за свою жизнь запечатлел многих других выдающихся современников, включая других поэтов – Батюшкова, Жуковского, Ростопчину...
Конечно, интересно мнение самого Пушкина об этом «живописном снимке», сделанном художником в ту «безфотоаппаратную» эпоху. Оценка эта известна благодаря стихотворному его отзыву, который хочется привести целиком:

Любимец моды легкокрылой,
Хоть не британец, не француз,
Ты вновь создал, волшебник милый,
Меня, питомца чистых муз, –
И я смеюся над могилой,
Ушёл навек от смертных уз.

Себя как в зеркале я вижу,
Но это зеркало мне льстит:
Оно гласит, что не унижу
Пристрастья важных аонид.
Так Риму, Дрездену, Парижу
Известен впредь мой будет вид.

Александр Пушкин

Великого художника, так талантливо и всё ж таки, думается, правдиво (обратите внимание на острые ногти, непокорную шевелюру гения на портрете) запечатлевшего поэта для потомков, не стало в 1836 году, незадолго до трагической развязки жизни «питомца чистых муз»…

 

 

– «...Измы преходящи, искусство вечно» (общий абонемент, 2-й этаж);

– «Романтик кисти» (читальный зал литературы по искусству и периодике, 4-й этаж).

Роскошные издания, в том числе альбомного формата, наборы репродукций картин погрузят Вас в эпоху XIX века, в захватывающий мир живописи и графики одного из самых ярких представителей мирового изобразительного искусства.

 

По просьбам читателей продлена работа книжной выставки на общем абонементе «Пушкин – наше всё».