Роковой для поэзии декабрь

Декабрь не только щедр на юбилейные литературные даты. Неминуемо приходится задуматься и о роковых совпадениях, выпавших на этот месяц, на его конец. Возвратившись мысленно в первые десятилетия прошлого – XX века, обратим внимание на следующие друг за другом два декабрьских дня – 27 и 28 числа, с разницей в 13 лет. Осип Мандельштам и Сергей Есенин. Два поэта, да каких! Две судьбы, оборвавшихся в конце декабря, но в разные десятилетия, по прихоти людской – по злой человеческой воле тех, кто если и мог оценить по достоинству божественный дар каждого из этих творцов, по большому счёту, плевать на него хотел…

 

28 декабря 1925 года не стало Сергея Есенина. До сих пор противоборствуют две версии – о добровольном уходе поэта из жизни и о имевшем место жестоком убийстве, инсценированном под самоубийство. Сколько бы ни изучал (на протяжении многих лет) автор этих строк обстоятельства последних лет жизни Есенина, особенно последнего года, последних дней и роковой страшной ночи в гостинице «Англетер», неминуемо приходил к выводу о наибольшей вероятности насильственной смерти 30-летнего поэта. В любом преступлении нужно искать мотив. У тех, кто расправился с Есениным, он был.

 

И вновь декабрь, но уже 1938 года. 27-е число. В возрасте 47 лет в пересыльном лагере уходит из жизни Осип Мандельштам. Адресат его стихотворения «Мы живём, под собою не чуя страны…», выведенный в образе «кремлёвского горца», чьи «пальцы как черви жирны» и у которого «тараканьи смеются усища», не смог простить нанесённой поэтом обиды. Не секрет, что других «од» ждал Сталин от поэтов и писателей, пристально следивший за литературой и приставлявший к особо одарённым «своих людей» из печально известных ведомств ОГПУ-НКВД. Арест, ссылка, новый арест, лишения и издевательства сломили, довели до безумия, а в итоге стали причиной смерти бесстрашного «воина слова», телесно – хрупчайшего из всех поэтов-современников. До того, как попасть в жернова карательной чёртовой «человекодавильни», он прекрасно понимая, что может грозить ему за сатиру на Сталина, читал и читал стихотворение, сыгравшее роковую роль в его судьбе. Читал сначала знакомым – к их ужасу, не удивительному в условиях кровавой круговерти начавшегося тотального террора власти против своих же граждан. Потом, невзирая на просьбы и уговоры близких не делать этого, читал практически всем подряд…

 

К чему, может спросить кто-то, об этом – и в предпраздничные дни? Но разве вправе мы забывать о том, какой «благодарностью» часто платят лучшим сынам Отечества худшие из человеческой массы? А вспомнить трагические судьбы других – тоже хотя бы поэтов? Блока, Гумилёва, Маяковского, Клюева, Клычкова, Нарбута, Цветаевой, Хармса… Многих-многих других. Разве не правильным было бы попытаться каждому понять, что не так мы (народ), сделали в тот или иной временной отрезок нашей истории, за что пришлось расплачиваться кровью и слезами? Ошибки прошлого будут повторяться, если предать их забвению…

 

Геннадий Дубров,

фрагмент очерка «Мои герои»